Чехов - Налим

Летнее утро. В воздухе тишина; только поскрипывает на берегу кузнечик да где-то робко мурлыкает орличка. На небе неподвижно стоят перистые облака, похожие на рассыпанный снег... Около строящейся купальни, под зелеными ветвями ивняка, барахтается в воде плотник Герасим, высокий, тощий мужик с рыжей курчавой головой и с лицом, поросшим волосами. Он пыхтит, отдувается и, сильно мигая глазами, старается достать что-то из-под корней ивняка. Лицо его покрыто потом. На сажень от Герасима, по горло в воде, стоит плотник Любим, молодой горбатый мужик с треугольным лицом и с узкими, китайскими глазками. Как Герасим, так и Любим, оба в рубахах и портах. Оба посинели от холода, потому что уж больше часа сидят в воде...

- Да что ты все рукой тычешь? - кричит горбатый Любим, дрожа как в лихорадке. - Голова ты садовая! Ты держи его, держи, а то уйдет, анафема! Держи, говорю!

- Не уйдет... Куда ему уйтить? Он под корягу забился... - говорит Герасим охрипшим, глухим басом, идущим не из гортани, а из глубины живота. - Скользкий, шут, и ухватить не за что.

- Ты за зебры хватай, за зебры!

- Не видать жабров-то... Постой, ухватил за что-то... За губу ухватил... Кусается, шут!

- Не тащи за губу, не тащи - выпустишь! За зебры хватай его, за зебры хватай! Опять почал рукой тыкать! Да и беспонятный же мужик, прости царица небесная! Хватай!

- "Хватай"... - дразнит Герасим. - Командер какой нашелся... Шел бы да и хватал бы сам, горбатый черт... Чего стоишь?

- Ухватил бы я, коли б можно было... Нешто при моей низкой комплекцыи можно под берегом стоять? Там глыбоко!

- Ничего, что глыбоко... Ты вплавь...

Горбач взмахивает руками, подплывает к Герасиму и хватается за ветки. При первой же попытке стать на ноги он погружается с головой и пускает пузыри.

- Говорил же, что глыбоко! - говорит он, сердито вращая белками. - На шею тебе сяду, что ли?

- А ты на корягу стань... Коряг много, словно лестница... Горбач нащупывает пяткой корягу и, крепко ухватившись сразу за несколько веток, становится на нее... Совладавши с равновесием и укрепившись на новой позиции, он изгибается и, стараясь не набрать в рот воды, начинает правой рукой шарить между корягами. Путаясь в водорослях, скользя по мху, покрывающему коряги, рука его наскакивает на колючие клешни рака...

- Тебя еще тут, черта, не видали! - говорит Любим и со злобой выбрасывает на берег рака.

Наконец рука его нащупывает руку Герасима и, спускаясь по ней, доходит до чего-то склизкого, холодного.

- Во-от он!.. - улыбается Любим. - Зда-аровый, шут... Оттопырь-ка пальцы, я его сичас... за зебры... Постой, не толкай локтем... я его сичас... сичас, дай только взяться... Далече, шут, под корягу забился, не за что и ухватиться... Не доберешься до головы... Пузо одно только и слыхать... Убей мне на шее комара - жжет! Я сичас... под зебры его... Заходи сбоку, пхай его, пхай! Шпыняй его пальцем!

Горбач, надув щеки, притаив дыхание, вытаращивает глаза и, по-видимому, уже залезает пальцами "под зебры", но тут ветки, за которые цепляется его левая рука, обрываются и он, потеряв равновесие, - бултых вводу! Словно испуганные, бегут от берега волнистые круги, и на месте падения вскакивают пузыри. Горбач выплывает и, фыркая, хватается за ветки.

- Утонешь еще, черт, отвечать за тебя придется!.. - хрипит Герасим. - Вылазь, ну тя к лешему! Я сам вытащу!

Начинается ругань... А солнце печет и печет. Тени становятся короче и уходят в самих себя, как рога улитки... Высокая трава, пригретая солнцем, начинает испускать из себя густой, приторно-медовый запах. Уж скоро полдень, а Герасим и Любим все еще барахтаются под ивняком. Хриплый бас и озябший, визгливый тенор неугомонно нарушают тишину летнего дня.

- Тащи его за зебры, тащи! Постой, я его выпихну! Да куда суешься-то с кулачищем? Ты пальцем, а не кулаком - рыло! Заходи сбоку! Слева заходи, слева, а то вправе колдобина! Угодишь к лешему на ужин! Тяни за губу!

Слышится хлопанье бича... По отлогому берегу к водопою лениво плетется стадо, гонимое пастухом Ефимом. Пастух, дряхлый старик с одним глазом и покривившимся ртом, идет, понуря голову, и глядит себе под ноги. Первыми подходят к воде овцы, за ними лошади, за лошадьми коровы.

- Потолкай его из-под низу! - слышит он голос Любима. - Просунь палец! Да ты глухой, че-ерт, что ли? Тьфу!

- Кого это вы, братцы? - кричит Ефим.

- Налима! Никак не вытащим! Под корягу забился! Заходи сбоку! Заходи, заходи!

Ефим минуту щурит свой глаз на рыболовов, затем снимает лапти, сбрасывает с плеч мешочек и снимает рубаху. Сбросить порты не хватает у него терпения, и он, перекрестясь, балансируя худыми, темными руками, лезет в портах в воду... Шагов пятьдесят он проходит по илистому дну, но затем пускается вплавь.

- Постой, ребятушки! - кричит он. - Постой! Не вытаскивайте его зря, упустите. Надо умеючи!..

Ефим присоединяется к плотникам, и все трое, толкая друг друга локтями и коленями, пыхтя и ругаясь, толкутся на одном месте... Горбатый Любим захлебывается, и воздух оглашается резким, судорожным кашлем.

- Где пастух? - слышится с берега крик. - Ефи-им! Пастух! Где ты? Стадо в сад полезло! Гони, гони из саду! Гони! Да где ж он, старый разбойник?

Слышатся мужские голоса, затем женский... Из-за решетки барского сада показывается барин Андрей Андреич в халате из персидской шали и с газетой в руке... Он смотрит вопросительно по направлению криков, несущихся с реки, и потом быстро семенит к купальне...

- Что здесь? Кто орет? - спрашивает он строго, увидав сквозь ветви ивняка три мокрые головы рыболовов. - Что вы здесь копошитесь?

- Ры... рыбку ловим... - лепечет Ефим, не поднимая головы.

- А вот я тебе задам рыбку! Стадо в сад полезло, а он рыбку!.. Когда же купальня будет готова, черти? Два дня как работаете, а где ваша работа?

- Бу... будет готова... - кряхтит Герасим. - Лето велико, успеешь еще, вашескородие, помыться... Пфррр... Никак вот тут с налимом не управимся... Забрался под корягу и словно в норе: ни туда ни сюда...

- Налим? - спрашивает барии, и глаза его подергиваются лаком. - Так тащите его скорей!

- Ужо дашь полтинничек... Удружим ежели... Здоровенный налим, что твоя купчиха... Стоит, вашескородие, полтинник... за труды... Не мни его, Любим, не мни, а то замучишь! Подпирай снизу! Тащи-ка корягу кверху, добрый человек... как тебя? Кверху, а не книзу, дьявол! Не болтайте ногами!

Проходит пять минут, десять... Барину становится невтерпеж.

- Василий! - кричит он, повернувшись к усадьбе. - Васька! Позовите ко мне Василия!

Прибегает кучер Василий. Он что-то жует и тяжело дышит.

- Полезай в воду, - приказывает ему барин, - помоги им вытащить налима... Налима не вытащат!

Василий быстро раздевается и лезет в воду.

- Я сичас... - бормочет он. - Где налим? Я сичас... Мы это мигом! А ты бы ушел, Ефим! Нечего тебе тут, старому человеку, не в свое дело мешаться! Который тут налим? Я его сичас... Вот он! Пустите руки!

- Да чего пустите руки? Сами знаем: пустите руки! А ты вытащи!

- Да нешто его так вытащишь? Надо за голову! - А голова под корягой! Знамо дело, дурак!

- Ну, не лай, а то влетит! Сволочь!

- При господине барине и такие слова... - лепечет Ефим. - Не вытащите вы, братцы! Уж больно ловко он засел туда!

- Погодите, я сейчас... - говорит барин и начинает торопливо раздеваться. - Четыре вас дурака, и налима вытащить не можете!

Раздевшись, Андрей Андреич дает себе остынуть и лезет в воду. Но и его вмешательство не ведет ни к чему.

- Подрубить корягу надо! - решает наконец Любим. - Герасим, сходи за топором! Топор подайте!

- Пальцев-то себе не отрубите! - говорит барии, когда слышатся подводные удары топора о корягу. - Ефим, пошел вон отсюда! Постойте, я налима вытащу... Вы не тово...

Коряга подрублена. Ее слегка надламывают, и Андрей Андреич, к великому своему удовольствию, чувствует, как его пальцы лезут налиму под жабры.

- Тащу, братцы! Не толпитесь... стойте... тащу!

На поверхности показывается большая налимья голова и за нею черное, аршинное тело. Налим тяжело ворочает хвостом и старается вырваться.

- Шалишь... Дудки, брат. Попался? Ага!

По всем лицам разливается медовая улыбка. Минута проходит в молчаливом созерцании.

- Знатный налим! - лепечет Ефим, почесывая под ключицами. - Чай, фунтов десять будет...

- Нда... - соглашается барин. - Печенка-то так и отдувается. Так и прет ее из нутра. А... ах!

Налим вдруг неожиданно делает резкое движение хвостом вверх, и рыболовы слышат сильный плеск... Все растопыривают руки, но уже поздно; налим - поминай как звали.

Сюжет рассказа Налим

Лето. Утро. Тишина. Берег, строящейся барской купальни. Два плотника, Герасим и Любим, которые собственно и строят эту купальню, пытаются поймать налима. Ловят же они его с самого утра.

Несмотря на то, что оба уже стали синими от холода упускать добычу не собираются. Герасим и Любим прикладывают неимоверные усилия в ловле налима: ссорятся, дают даже советы друг другу, по мере своих возможностей мешают один одному. Итогом общих усилий становиться то, что загоняют несчастную рыбёшку ещё больше под корягу.

Постепенно приходит время обеда. «Слышится хлопанье бича…» Пастух Ефим пригоняет своё стадо на водопой. Увидев в воде Любима и Герасима, Ефима также охватывает азарт ловли и, успев снять только рубаху, присоединяется к горе рыбакам. И вот в воде барахтается трое мужиков, пытающихся выловить рыбу.

Стадо, которое быстро поняло, что осталось без присмотра пастуха, спокойно влезает в барский сад. С берега начинают доносится недовольные крики и ругань в сторону нерадивого Ефима. Шум и возня на берегу привлекают внимание барина. Долго себя ждать не заставив, появляется Андрей Андреич (барин) в персидском халатике и с газетой на берегу своей так и не достроенной купальни.

По началу барин выказывает недовольство тем, что мужики вместо того, чтобы строить купальню и смотреть за стадом, рыбу ловят. Но стоит Андрей Андреичу услышать, что пытаются поймать налима, как он быстро меняется и «…глаза его подергиваются лаком…». Мужики же, смекнув что к чему начинают с барином торговаться за ещё не пойманную рыбу.

Ждать Андрей Андреич долго не хочет и зовёт на помощь кучера Ваську, а сам старается помогать с берега, раздавая советы. Видя, что толку всё равно нет, барин сам лезет в воду. Конечно, «…и его вмешательство не ведет ни к чему». Наконец к Любиму приходит идея: подрубить корягу. Сказано сделано. Корягу подрубили, и барин самолично ловит налима. Успех! Правда, пока довольный собой Андрей Андреич восхищается печенкой налима, которая «… так и прет из нутра», рыба выскальзывает из его рук. На этом рассказ и заканчивается.

«Налим» считается одним из самых смешных произведений А.П. Чехова. Ярко написанные образы героев, комичная ситуация ловли налима, переданная автором речь простых крестьян, и небольшой объём рассказа обеспечили интерес к нему и сегодня. Учит же «Налим» тому, что мало достигнуть желаемого, нужно ещё уметь и удержать это самое желаемое.

Налим

нет картинки

Несколько интересных материалов

• Салтыков-Щедрин

• Лев Толстой - Три медведя

  Одна девочка ушла из дома в лес. В лесу она заблудилась и стала искать дорогу домой, да не нашла, а пришла в лесу к домику.

• Тургенев - Хорь и Калиныч

  Рассказ начинается со сравнительной характеристики мужиков, живших в Орловской губернии и Калужской местности. А повествует об этом охотник, бывший в то время в этих краях

• Чехов - Альбом

  Действующий гражданский советчик Жмыхов готовится к празднованию своего юбилея. Праздничную речь, желая отличного здоровья и еще долгой службы вместе, говорит титулярный советчик Кратеров.

• Жуковский